МАУК "Объединение библиотек города Чебоксары"
Город Чебоксары в произведениях художественной литературы
Чебоксары, столица Чувашской Республики, не только являются важным культурным и историческим центром, но и наделяются особым вдохновением для многих художников и писателей. Уникальность города, его архитектура, природные ландшафты и национальная культура стали вдохновением для создания произведений искусства. В этой виртуальной выставке мы рассмотрим известных писателей, связанных с Чебоксарами.
В литературе Чебоксары тоже занимают особое место.
В литературе Чебоксары тоже занимают особое место.
Город Чебоксары в произведениях русской классической литературы
Александр Сергеевич Пушкин. История Пугачева
В 1833 году Александр Сергеевич выехал из Петербурга в Оренбург, чтобы собрать материалы о Пугачевском восстании. До сих пор есть споры, был ли великий поэт в наших краях. Его воспоминания и дневники — тому подтверждение:
ГЛАВА ОСЬМАЯ
Пугачев бежал по Кокшайской дороге на переменных лошадях, с тремястами яицких и лецких казаков, и наконец ударился в лес… Вся западная сторона Волги восстала и передалась самозванцу… Пугачев объявил народу вольность, истребление дворянского рода, отпущение повинностей и безденежную раздачу соли. Он пошел на Цивильск, ограбил город, повесил воеводу и, разделив шайку свою на две части, послал одну по Нижегородской дороге, а другую по Алатырской и пресек таким образом сообщение Нижнего с Казанью… Все отряды, находившиеся в губерниях Казанской и Оренбургской, пришли в движение и устремлены были против Пугачева… Михельсон из Чебоксаров устремился к Арзамасу, дабы пресечь Пугачеву дорогу к Москве… Пугачев велел раздать чувашам казенное вино; повесил несколько дворян, приведенных к нему крестьянами их, и пошел к Ядринску, оставя город под начальством четырех яицких казаков и дав им в распоряжение шестьдесят приставших к нему холопьев… Михельсон, шедший к Арзамасу, отрядил Харина к Ядринску, куда спешил и граф Меллин. Пугачев, узнав о том, обратился к Алатырю; но, прикрывая свое движение, послал к Ядринску шайку, которая и была отбита воеводою и жителями, а после сего встречена графом Меллиным и совсем рассеяна.
Пугачев бежал по Кокшайской дороге на переменных лошадях, с тремястами яицких и лецких казаков, и наконец ударился в лес… Вся западная сторона Волги восстала и передалась самозванцу… Пугачев объявил народу вольность, истребление дворянского рода, отпущение повинностей и безденежную раздачу соли. Он пошел на Цивильск, ограбил город, повесил воеводу и, разделив шайку свою на две части, послал одну по Нижегородской дороге, а другую по Алатырской и пресек таким образом сообщение Нижнего с Казанью… Все отряды, находившиеся в губерниях Казанской и Оренбургской, пришли в движение и устремлены были против Пугачева… Михельсон из Чебоксаров устремился к Арзамасу, дабы пресечь Пугачеву дорогу к Москве… Пугачев велел раздать чувашам казенное вино; повесил несколько дворян, приведенных к нему крестьянами их, и пошел к Ядринску, оставя город под начальством четырех яицких казаков и дав им в распоряжение шестьдесят приставших к нему холопьев… Михельсон, шедший к Арзамасу, отрядил Харина к Ядринску, куда спешил и граф Меллин. Пугачев, узнав о том, обратился к Алатырю; но, прикрывая свое движение, послал к Ядринску шайку, которая и была отбита воеводою и жителями, а после сего встречена графом Меллиным и совсем рассеяна.
Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин
Чебоксары на удивление часто упоминаются в литературе Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина – выдающегося писателя 19 века. Возможно, дело в том, что в 1848 году его выслали в Вятку (ныне Киров) за вольнодумие – а это по российским меркам не очень далеко от Чебоксар. А может, он просто писал про русскую провинциальную жизнь, а Чебоксары стали своего рода собирательным образом этой самой провинции.
Вот, к примеру, цитаты из его сказки "Дикий помещик":
"И как был он помещик глупый, то сначала даже фыркнул от удовольствия при мысли, какую он штуку сыграл, но потом вспомнил слова исправника: "А знаете ли, чем это пахнет?" – и струсил не на шутку.
Стал он, по обыкновению, ходить взад да вперед по комнатам и все думает: "Чем же это пахнет? уж не пахнет ли водворением каким? например, Чебоксарами? или, быть может, Варнавиным?"
– Хоть бы в Чебоксары, что ли! по крайней мере, убедился бы мир, что значит твердость души! – говорит помещик, а сам по секрету от себя уж думает: "В Чебоксарах-то я, может быть, мужика бы моего милого увидал!"
"И как был он помещик глупый, то сначала даже фыркнул от удовольствия при мысли, какую он штуку сыграл, но потом вспомнил слова исправника: "А знаете ли, чем это пахнет?" – и струсил не на шутку.
Стал он, по обыкновению, ходить взад да вперед по комнатам и все думает: "Чем же это пахнет? уж не пахнет ли водворением каким? например, Чебоксарами? или, быть может, Варнавиным?"
– Хоть бы в Чебоксары, что ли! по крайней мере, убедился бы мир, что значит твердость души! – говорит помещик, а сам по секрету от себя уж думает: "В Чебоксарах-то я, может быть, мужика бы моего милого увидал!"
"Подумай только: тебя спрашивают, имеет ли право француз любить свое отечество? а ты отвечаешь: «Нет, не имеет, потому что он приобрел привычку анализировать свои чувства, развешивать их на унцы и граны; а вот чебоксарец – тот имеет, потому что он ничего не анализирует, а просто идет в огонь и в воду!"
Салтыков-Щедрин М. Е. "Благонамеренные речи", 1876
– А ты хочешь от меня примеров чебоксарской цивилизации! Успокойся, душа моя! их много найдется и во Франции! Есть, голубчик, есть! Вспомни лурдские богомолья, вспомни парэ-ле-мониальское посвящение Иисусову сердцу! Право, хоть сейчас в Чебоксары!
– А ты хочешь от меня примеров чебоксарской цивилизации! Успокойся, душа моя! их много найдется и во Франции! Есть, голубчик, есть! Вспомни лурдские богомолья, вспомни парэ-ле-мониальское посвящение Иисусову сердцу! Право, хоть сейчас в Чебоксары!
Это был крик моего сердца, мучительный крик, не встретивший, впрочем, отзыва. И я, и Плешивцев – мы оба умолкли, как бы подавленные одним и тем же вопросом:"Но Чебоксары?!!"Только Тебеньков по-прежнему смотрел на нас ясными, колючими глазами и втихомолку посмеивался. Наконец он заговорил.
Салтыков-Щедрин М. Е. "Письма к тетеньке", 1882
Однако ж впоследствии я узнал, что он так, не заплативши, и уехал в Чебоксары. И ложку с собой увез, хотя рукоятка у нее была порыжелая, а в углублении самой ложки присохли неотмываемые следы яичных желтков. Вероятно, в Чебоксарах попу в храмовые праздники эту ложку будут подавать!
Однако ж впоследствии я узнал, что он так, не заплативши, и уехал в Чебоксары. И ложку с собой увез, хотя рукоятка у нее была порыжелая, а в углублении самой ложки присохли неотмываемые следы яичных желтков. Вероятно, в Чебоксарах попу в храмовые праздники эту ложку будут подавать!
Островский А. Н. "Бешеные деньги", 1870
Телятев. Не ошибись. Поверь мне, что он женится на Чебоксаровой и увезет ее в Чебоксары.
Телятев. Не ошибись. Поверь мне, что он женится на Чебоксаровой и увезет ее в Чебоксары.
Город Чебоксары в произведениях русской литературы XX века
Виктор Петрович Астафьев "Печальный детектив"
Упоминает нашу столицу и Виктор Петрович Астафьев в своем "Печальном детективе":
Упоминает нашу столицу и Виктор Петрович Астафьев в своем "Печальном детективе":
"Сошнин хотел пройти мимо Володи Горячева, но тот, видать, давно его заметил, кивнул и пошел рядом, глядя вдаль, в пустые небесные высоты. Пятна с его лица не сходили, он, как ему казалось, про себя матерно ругался.
- Вставь! Вставь в комедию! – цедил Горячев сквозь зубы. – Да не забудь в финале помянуть, что в главке теперь удовлетворят все наши заявки. Этот сиятельный штымп всех нужных людей известит, что в Вейске принимают лучше, чем, скажем, в Чебоксарах. Лавочки своей у него нету. «Пограничник стоит на пастуху!» – поет мой Юрка, значит, у буржуев ничего не упрешь, у своего народа, в родном отечестве будет красть, химичить, отдаст нам предназначенные в Чебоксары скреперы, машины, дорожные вагончики, обеспечит технику запчастями. Мы выполним план по строительству жилья, досрочно сдадим птицефабрику, пустим свинокомплекс, достроим наконец театр юного зрителя! Всем будет хорошо: рабочим, крестьянам, интеллигенции.".
- Вставь! Вставь в комедию! – цедил Горячев сквозь зубы. – Да не забудь в финале помянуть, что в главке теперь удовлетворят все наши заявки. Этот сиятельный штымп всех нужных людей известит, что в Вейске принимают лучше, чем, скажем, в Чебоксарах. Лавочки своей у него нету. «Пограничник стоит на пастуху!» – поет мой Юрка, значит, у буржуев ничего не упрешь, у своего народа, в родном отечестве будет красть, химичить, отдаст нам предназначенные в Чебоксары скреперы, машины, дорожные вагончики, обеспечит технику запчастями. Мы выполним план по строительству жилья, досрочно сдадим птицефабрику, пустим свинокомплекс, достроим наконец театр юного зрителя! Всем будет хорошо: рабочим, крестьянам, интеллигенции.".
Иван Бунин «Темные аллеи»
«Темные аллеи» – сборник Бунина о любви. Сам писатель считал его своим лучшим произведением.
Сборник состоит из трех частей – и в последней есть рассказ «Речной трактир», впервые опубликованный в Нью-Йорке в 1945 году. О нем Бунин писал своему приятелю, прозаику Марку Алданову так: «За „роскошное“ издание „Речного трактира“ немножко стыжусь – в нем кое-что неплохо насчет Волги, вообще насчет „святой Руси“, но ведь все-таки это не лучший „перл“ в моей „короне“, хотя как раз этот „трактир“ принес мне много похвал (я читал его тут многим)».
«Темные аллеи» – сборник Бунина о любви. Сам писатель считал его своим лучшим произведением.
Сборник состоит из трех частей – и в последней есть рассказ «Речной трактир», впервые опубликованный в Нью-Йорке в 1945 году. О нем Бунин писал своему приятелю, прозаику Марку Алданову так: «За „роскошное“ издание „Речного трактира“ немножко стыжусь – в нем кое-что неплохо насчет Волги, вообще насчет „святой Руси“, но ведь все-таки это не лучший „перл“ в моей „короне“, хотя как раз этот „трактир“ принес мне много похвал (я читал его тут многим)».
Русская провинция везде довольно одинакова. Одно только там ни на что не похоже – сама Волга. С ранней весны и до зимы она всегда и всюду необыкновенна, во всякую погоду, и что днем, что ночью. Ночью сидишь, например, в таком трактире, смотришь в окна, из которых состоят три его стены, а когда в летнюю ночь они все открыты на воздух, смотришь прямо в темноту, в черноту ночи, и как-то особенно чувствуешь все это дикое величие водных пространств за ними: видишь тысячи рассыпанных разноцветных огней, слышишь плеск идущих мимо плотов, перекличку мужицких голосов на них или на баржах, на белянах, предостерегающие друг друга крики, разнотонную музыку то гулких, то низких пароходных гудков и сливающиеся с ними терции каких-нибудь шибко бегущих речных паровичков, вспоминаешь все эти разбойничьи и татарские слова – Балахна, Васильсурск, Чебоксары, Жигули, Батраки, Хвалынск – и страшные орды грузчиков на их пристанях, потом всю несравненную красоту старых волжских церквей – и только головой качаешь: до чего в самом деле ни с чем не сравнима эта самая наша Русь!
Роман-анекдот Владимира Войновича
«Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина»
В произведении есть упоминание о том, что некий народный умелец, слесарь из города Чебоксары, выцарапал на пшеничном зерне полный текст статьи Горького «С кем вы, мастера культуры?».
Но интересно не только это. Сатирическую книгу экранизировали дважды. Первый раз это сделал чешский режиссер Иржи Менцель в 1994 году. А в 2007 году появилась восьмисерийная комедия. В одной из серий Чонкин, пытаясь впечатлить девушку, на чувашском спел песню «Çумăр çăвать». Это услышала соседка-завистница, которая проходила мимо окна, и сказала: «Во повезло-то, а, иностранец». Такой вот сюжетный ход.
«Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина»
В произведении есть упоминание о том, что некий народный умелец, слесарь из города Чебоксары, выцарапал на пшеничном зерне полный текст статьи Горького «С кем вы, мастера культуры?».
Но интересно не только это. Сатирическую книгу экранизировали дважды. Первый раз это сделал чешский режиссер Иржи Менцель в 1994 году. А в 2007 году появилась восьмисерийная комедия. В одной из серий Чонкин, пытаясь впечатлить девушку, на чувашском спел песню «Çумăр çăвать». Это услышала соседка-завистница, которая проходила мимо окна, и сказала: «Во повезло-то, а, иностранец». Такой вот сюжетный ход.
Местная газета «Большевистские темпы» в разделе «Занимательная информация» поместила ряд любопытных сведений. Было рассказано, например, о тритоне, пролежавшем пять тысяч лет в замороженном виде и ожившем после того, как его отогрели; о том, что некий народный умелец, слесарь из города Чебоксары, выцарапал на пшеничном зерне полный текст статьи Горького «С кем вы, мастера культуры?»…
Рассказы и письма Горького
Немало о чувашском народе знал и писал Максим Горький.
В рассказе «На пароходе» из сборника «По Руси» есть такой фрагмент:
Немало о чувашском народе знал и писал Максим Горький.
В рассказе «На пароходе» из сборника «По Руси» есть такой фрагмент:
…Пароход стоял у пристани, чуваши таскали дрова, с грохотом сбрасывая их в трюм кочегарни, а перед тем, как сбросить, сердито кричали странное слово:
– Труш-ша!
Над городком, прижатым к горе, поднялась ущербленная луна, черная река посветлела, ожила, лунный свет словно вымыл всю землю теплой водою.
– Труш-ша!
Над городком, прижатым к горе, поднялась ущербленная луна, черная река посветлела, ожила, лунный свет словно вымыл всю землю теплой водою.
"Я ушел на корму и сел там среди каких-то ящиков, разглядывая город, вытянувшийся по берегу. Над одним его концом толстой палкой торчала труба завода, над другим и в середине – поднялись две колокольни, одна – с золотою главой, другая, должно быть, зеленая или синяя, теперь, при луне, она кажется черной и похожа
на истертую малярную кисть.
Против пристани в широкое чело двухэтажного дома воткнут фонарь, вздрагивая, горит за грязными стеклами бескровный, тусклый огонь, и по длинной полосе изогнутой вывески ползают желтые крупные буквы: «Трактир с», дальше буквы не видны.
Еще в двух-трех местах сонного города зажжены фонари, пятна мутного света стоят в воздухе, освещая углы крыш, серые деревья и окно, нарисованное белой краской на глухой стене".
на истертую малярную кисть.
Против пристани в широкое чело двухэтажного дома воткнут фонарь, вздрагивая, горит за грязными стеклами бескровный, тусклый огонь, и по длинной полосе изогнутой вывески ползают желтые крупные буквы: «Трактир с», дальше буквы не видны.
Еще в двух-трех местах сонного города зажжены фонари, пятна мутного света стоят в воздухе, освещая углы крыш, серые деревья и окно, нарисованное белой краской на глухой стене".
А еще Горький вел переписку с некоторыми чувашскими писателями. Так, например, в феврале 1928 года в письме чувашскому писателю Дмитрию Петрову-Юману он писал из Сорренто:
«Сердечно благодарю Вас за Ваше интереснейшее письмо… В юности, во время бродячей жизни моей, я нередко встречал чувашей, бывал в Чебоксарском уезде, имел даже приятеля-чуваша.
Летом непременно побываю в Чебоксарах».
Летом непременно побываю в Чебоксарах».
Илья Ильф и Евгений Петров и роман «Двенадцать стульев»
Много чудесных людей и колоритных персонажей побывало в Чебоксарах. Но, пожалуй, самые известные из них– это великий комбинатор, технический директор концессии, сын турецко-подданного Остап Бендер и его бессменный спутник Ипполит Матвеевич Воробьянинов, он же Киса.
Роман Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Двенадцать стульев» можно назвать своеобразной летописью русских городов. Чебоксары прекрасно описывает 38-я глава романа (в ней описывается, как концессионеры увидели Чебоксары:), когда Бендер с Кисой убегали из шахматного клуба Нью-Васюков (сейчас это Козьмодемьянск) и сплавлялись дальше по Волге:
Много чудесных людей и колоритных персонажей побывало в Чебоксарах. Но, пожалуй, самые известные из них– это великий комбинатор, технический директор концессии, сын турецко-подданного Остап Бендер и его бессменный спутник Ипполит Матвеевич Воробьянинов, он же Киса.
Роман Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Двенадцать стульев» можно назвать своеобразной летописью русских городов. Чебоксары прекрасно описывает 38-я глава романа (в ней описывается, как концессионеры увидели Чебоксары:), когда Бендер с Кисой убегали из шахматного клуба Нью-Васюков (сейчас это Козьмодемьянск) и сплавлялись дальше по Волге:
"Утро застало концессионеров на виду Чебоксар. Остап дремал у руля. Ипполит Матвеевич сонно водил веслами по воде. От холодной ночи обоих подирала цыганская дрожь. На востоке распускались розовые бутоны. Пенсне Ипполита Матвеевича все светлело. Овальные стекла их заиграли. В них попеременно отразились оба берега. Семафор с левого берега изогнулся в двояковогнутом стекле так, будто бы у него болел живот. Синие купола Чебоксар плыли в стеклах Воробьянинова, словно корабли. Сад на востоке разрастался. Бутоны превратились в вулканы и принялись извергать лаву наилучших кондитерских окрасок. Птички на левом берегу учинили большой и громкий скандал. Золотая дужка пенсне вспыхнула и ослепила гроссмейстера. Взошло солнце.
Остап раскрыл глаза и вытянулся, накреняя лодку и треща костями.
– С добрым утром, Киса, – сказал он, давясь зевотой, – я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало, что оно горячим светом по чем-то там затрепетало…
– Пристань, – доложил Ипполит Матвеевич.
Остап вытащил путеводитель и справился.
– Судя по всему – Чебоксары. Так, так… «Обращаем внимание на очень красиво расположенный город Чебоксары»… Киса, он в самом деле красиво расположен?.. «В настоящее время в Чебоксарах 7702 жителя»… Киса! Давайте бросим погоню за бриллиантами и увеличим население Чебоксар до 7704 человек. А? Это будет очень эффектно… Откроем «Пти шво» и с этого «Пти шво» будем иметь верный гран-кусок хлеба… Ну-с, дальше… «Основанный в 1555 году (а в начале 20 века датой основания Чебоксар действительно считали 1555 год – прим. ред.), город сохранил несколько весьма интересных церквей. Помимо административных учреждений Чувашской республики, здесь имеются: рабочий факультет, партийная школа, педагогический техникум, две школы второй ступени, музей, научное общество и библиотека… На Чебоксарской пристани и на базаре можно видеть чувашей и черемис, выделяющихся своим внешним видом»…
Но еще прежде, чем друзья приблизились к пристани, где можно было видеть чувашей и черемис, их внимание было привлечено к предмету, плывшему по течению впереди лодки.
– Стул! – закричал Остап. – Администратор! Наш стул плывет."
А затем, проведя день в Чебоксарах, друзья погрузились на теплоход «Урицкий» и поплыли в Сталинград:
Светящийся гигант понес компаньонов вниз по реке. Миновали Мариинский посад, Казань, Тетюши, Ульяновск, Сенгилей, село Новодевичье и перед вечером второго дня пути подошли к Жигулям.
Остап раскрыл глаза и вытянулся, накреняя лодку и треща костями.
– С добрым утром, Киса, – сказал он, давясь зевотой, – я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало, что оно горячим светом по чем-то там затрепетало…
– Пристань, – доложил Ипполит Матвеевич.
Остап вытащил путеводитель и справился.
– Судя по всему – Чебоксары. Так, так… «Обращаем внимание на очень красиво расположенный город Чебоксары»… Киса, он в самом деле красиво расположен?.. «В настоящее время в Чебоксарах 7702 жителя»… Киса! Давайте бросим погоню за бриллиантами и увеличим население Чебоксар до 7704 человек. А? Это будет очень эффектно… Откроем «Пти шво» и с этого «Пти шво» будем иметь верный гран-кусок хлеба… Ну-с, дальше… «Основанный в 1555 году (а в начале 20 века датой основания Чебоксар действительно считали 1555 год – прим. ред.), город сохранил несколько весьма интересных церквей. Помимо административных учреждений Чувашской республики, здесь имеются: рабочий факультет, партийная школа, педагогический техникум, две школы второй ступени, музей, научное общество и библиотека… На Чебоксарской пристани и на базаре можно видеть чувашей и черемис, выделяющихся своим внешним видом»…
Но еще прежде, чем друзья приблизились к пристани, где можно было видеть чувашей и черемис, их внимание было привлечено к предмету, плывшему по течению впереди лодки.
– Стул! – закричал Остап. – Администратор! Наш стул плывет."
А затем, проведя день в Чебоксарах, друзья погрузились на теплоход «Урицкий» и поплыли в Сталинград:
Светящийся гигант понес компаньонов вниз по реке. Миновали Мариинский посад, Казань, Тетюши, Ульяновск, Сенгилей, село Новодевичье и перед вечером второго дня пути подошли к Жигулям.
В городских библиотеках:
Город Чебоксары в произведениях современной российской литературы
Книга «Ключ из желтого металла» Макса Фрая
Еще одна забавная сцена происходит на страницах романа «Ключ из желтого металла» популярного в наше время Макса Фрая.
Герой, гуляя по Праге, размышляет:
Еще одна забавная сцена происходит на страницах романа «Ключ из желтого металла» популярного в наше время Макса Фрая.
Герой, гуляя по Праге, размышляет:
«Отвратительные, гнусные типы, и я – один из них, самое бесчувственное и сварливое бревно на обоих берегах Влтавы. Отдать бы мой номер в отеле и деньги, которые я здесь без всякого удовольствия просажу, какой-нибудь учительнице из Чебоксар – да любому нормальному, неизбалованному человеку, способному по достоинству оценить выпавшее на его долю счастье смотреть по сторонам, распахнув рот, щелкать дешевым фотоаппаратом, гулять до зари, дорожа каждой минутой, и радоваться, радоваться, радоваться, черт побери».
